Новый титул ко многому обязывал, и институт рос буквально на глазах. В клинические отделения пришли видные специалисты — профессора И. А. Валединский, В. М. Верзилов, В. Г. Дик, А. К. Шенк. Отдел изучения курортных ресурсов, возглавляемый В. А. Александровым, также привлек крупных специалистов (Н. Н. Славянов, В. А. Карчагин, Н. А. Коростелев и др.). Многочисленные экспедиции в центральные и отдаленные районы СССР содействовали освоению месторождений природных лечебных факторов и определяли базу для курортного строительства. Было поставлено и много организационных вопросов, решение которых помогало создать систему санаторно-курортного лечения как существенного звена народного здравоохранения.

Новые подразделения, обновление научных кадров, установка нового оборудования, расширение перечня бальнеопроцедур и других методов лечения, издание трудов института — все это и многое другое позволило институту занять по праву место ведущего научного учреждения, а самой курортологии позволило, наконец, выйти из тени высоких покровителей (В. И. Ленин, Н. А. Семашко) и начать играть самостоятельную роль.

Все довоенные годы московские курортологи (и представители других клинических специальностей) совершали долговременные выезды на курорты, оказывая помощь местным санаториям и набирая клинический материал по действию природных факторов. Обычно это практиковалось в теплое время года, так как далеко не все санатории работали круглый год (ремонт, недостаток топлива, транспортные и другие проблемы давали о себе знать). Традиционными летними научными базами были Кавминводы, Черноморское побережье Кавказа и

Башкирия (кумыс, считавшийся многоцелевым курортным фактором наряду со степным сухим климатом этих мест).

Такие командировки были взаимополезны, так как повышали качество лечения санаторных больных и квалификацию курортных врачей, а москвичам, испытывавшим недостаток коечного фонда и ряда ценных природных лечебных факторов, позволяли наблюдать за больными и судить об эффективности в процессе лечения, а не только по возвращении пациента с курорта. Кстати, о ближайших и отдаленных результатах раньше можно было судить только на примере москвичей, а пациенты из небольших городов, поселков и сельской местности из научных наблюдений выпадали.

Результативность такой формы научной работы можно увидеть на примере организации курортного лечения дерматологических больных. Начиная с 1925 г. известный дерматолог В. И. Сухарев, организовавший выезды московских специалистов на курорты Сочи-Мацеста и Пятигорск, создал там постоянные базы по изучению влияния на течение хронических дерматозов сероводорода, радона и других факторов. В Сочи набирала материал дерматологическая клиника, вошедшая в состав будущего института курортологии (А. П. Лавров), а в Пятигорске функционировал специализированный санаторий № 4, в котором научно-методической работой руководил сам В. И. Сухарев, передавший в 1931 г. свои обязанности приглашенному им из Сочи дерматологу Н. И. Семенову. Благодаря созданию научно-лечебной базы и широкому фронту работ в Сочи, Пятигорске, а позднее и на других курортах со сходными факторами, тематика, касающаяся климатобальнеолечения дерматозов, была методически исчерпана. В больных недостатка не было, и на южных курортах они могли лечиться даже в зимнее время.

Однако, помимо плановой научной тематики перед Центральным институтом курортологии были поставлены ещё и другие задачи. В 1925-1926 гг. кремлевский Лечсанупр (создаваемый П. Н. Обросовым) решил развивать Сочи как правительственный курорт. Тогда же началось углубленное изучение на месте сотрудниками института влияния на организм сероводородных вод и других лечебных факторов. Совместно с Медико-биологическим институтом Главнауки (А. А. Богомолец) была начата разработка тематики по омоложению организма, причем, особые надежды возлагали на сероводородные ванны Мацесты (Мацеста в переводе с черкесского — «дарующая жизнь»). Фактически с 1926 г. на базе Старой, а позже Новой Мацесты стал формироваться филиал Центрального института с постоянными местными и командированными из Москвы научными сотрудниками, руководимый проф. И. А. Валединским; в 1936 г. филиал был переименован в Государственный клинический НИИ им. И. В. Сталина.

В связи с постановлением ЦК ВКП (б) «О медицинском обслуживании рабочих и крестьян» по инициативе Г. М. Данишевского в 1929 г. в Свердловске был организован («для Урало-Кузбасса») филиал Центрального института, вскоре ставший самостоятельным (Свердловский НИИКиФ). Быстро развиваемый промышленный регион был богат природными лечебными факторами, что предопределило успешную работу НИИ в последующие 60 лет.

Поставив за несколько лет на ноги головной институт, Г. М. Данишевский активно содействовал организации профильных институтов в других регионах России и национальных республик. Более крупные и лучше оснащенные из них помогали освоению местных природных лечебных факторов и стимулировали курортное строительство; институты областного значения вели преимущественно методические разработки и учет эффективности санаторно-курортного лечения, что также было помощью органам здравоохранения. Как отмечала в 1932 г. директор Ленинградского института курортологии М. И. Шишкина, ее институт «вырос как детище Центрального института», и «все периферические организации выросли на методической основе Центрального института курортологии...». В 1928 г. известный германский бальнеолог проф. Адольф Биккель, ознакомившись с курортами СССР, писал: «Наибольший интерес к созданию научной бальнеологии ... я обнаружил в современной России, которая основала образцовые институты и заботится об этом как ни одна другая страна в мире». А. Биккель ничем не погрешил против истины. За 10 лет, прошедших после мировой войны и революции, в СССР функционировало 5 институтов курортологического профиля, и еще 7 ожидали своего рождения (с 1928 по 1930 гг.). Заметим, что спустя полвека и, в частности после объединения двух специальностей — курортологии и физиотерапии — можно было говорить уже о 24 профильных НИ У. В дальнейшем же и особенно в связи с распадом СССР российская курортология испытала не только количественные потери.

Многочисленной и растущей сетью научных учреждений надо было дирижировать. Сформированная в начале 20-х годов Центральная научная комиссия (с 1923 г. — Совещание) по изучению курортов Республики, при которой создавалась Курортная клиника, как мы уже отмечали, с этой функцией не справлялась. Однако, образовавшийся на ее месте Центральный научно-курортный совет, включавший и директоров основных профильных институтов, уверенно определял политику Наркомздрава, направление научных работ и их планирование. Будучи председателем Совета, Г. М. Данишевский твердо руководил им и готовил появление еще более конкретного органа координации — Всесоюзной научной ассоциации институтов. До ассоциации дело не дошло, но и Совет играл сильную и положительную роль в жизни институтов курортологии: директора, профессора, ответственные работники наркомата получили трибуну для обсуждения наиболее важных проблем специальности. Протоколы заседаний Совета регулярно публиковались в журнале, значительно расширяя аудиторию и состав участников обсуждения. Было налажено сотрудничество не только с профильными, но и с другими научными учреждениями. Такое партнерство было не только престижным, но и полезным, так как положило начало фундаментальным работам в курортологии.

1926-й год стимулировал организацию Московского научно-курортного общества, просуществовавшего до конца 30-х годов. Функционировало также и Российское научно-курортное общество, председателем которого был Г. М. Данишевский. О работе этих обществ известно немного. Удивительно, правда, что курортологи, имея в активе богатое наследие старейших российских бальнеологических обществ (1863 г. — Кавминводы, 1876 г. — Одесса и т.д.), проведя 3 дореволюционных и 6 послереволюционных (по 1927 г.) съездов, не спешили образовывать свое Всесоюзное общество. Отчасти (как считал А. Н. Обросов) это объяснялось «конкуренцией» Центрального научно-курортного совета, открытая и регулярная деятельность которого в какой-то мере подменяла функции Общества.

В декабре 1932 г. был отмечен своего рода 10-летний юбилей Центрального института (увязанный с 15-летием Октябрьской революции) с приглашением представителей партийных, общественных и научных организаций Москвы, директоров крупных предприятий, а также ученых из других городов. Некоторые итоги работы института заслуживают внимания.

Развивая возможности внекурортного применения природных лечебных факторов, институт к началу 30-х гг. применял и изучал в Москве иловые грязи, торфы, нафталан, шлаковые воды и искусственные сероводородные воды. Рецепты последних разработал в 20-е годы П. Н. Палей, взяв за эталон Мацесту, а несколько позже один из 3 вариантов приготовления ванн усовершенствовал Я. А. Шевцов, методика которого дожила до наших дней, претерпев только одно, чисто техническое изменение: до конца 60-х гг. минеральную воду для сероводородных ванн готовили на привозной соли, а с появлением на территории института собственной скважины стали готовить на естественной минеральной воде.

Поражает широкий размах гидрогеологических и других экспедиций того времени. Так, за период 1929-1932 гг. была предпринята 41 экспедиция в 48 районах СССР (Север, Якутия, Урало-Кузбасс, Туркмения, Киргизия, Казахстан, Белоруссия, Закавказье и т.д.).

Большое внимание и повсеместно стали уделять вопросам определения эффективности курортного лечения. Во всех районах Москвы были открыты санаторные отделения; в Москве и других городах действовали т.наз. кабинеты по учету результатов курортного лечения.

Центральный институт внедрил к 1932 г. различные формы рабочего отдыха (в быту, на производстве, в учебе), детского отдыха и туризма; разработал такие типовые учреждения как «база отдыха выходного дня», «детская база отдыха»; были предложены новые туристические маршруты, связанные с Военно-Сухумской, Военно-Осетинской горными дорогами, с Приэльбрусьем, с некоторыми реками (Чусовая) и т.п.

Открытая к юбилейному году кафедра курортологии при ЦИУ готовила не только врачей для курортов, но и врачей отборочных комиссий.

К своему юбилею Центральный институт получил не только многочисленные приветствия от организаций и отдельных лиц в пределах СССР, но также от организаций и крупных ученых из Европы и Америки, в частности, от Международного, Германского и Женевского бальнеологических обществ, от Итальянской ассоциации гидрогеологов, от Международной лиги по борьбе с ревматизмом, от Британского журнала физической медицины; в приветствии из Испании сообщалось, что там проектируется курортный институт по образцу московского.

Энергичная и разносторонняя деятельность Центрального института невольно сдерживалась теснотой слетовской лечебницы, и Г. М. Данишевский (сам ютившийся в коммуналке общежития на 3-й Мещанской ул.) настойчиво искал выход из этого положения.

Для начала в 1927 г. институту был передан красивый особняк, построенный известным московским предпринимателем Ляминым на углу Новинского бульвара и Б. Новинского переулка. Открытие ГЦИК по новому адресу отражено в пригласительном билете, найденном в архиве В. А. Александрова. Впрочем, клиника института осталась по прежнему адресу, в связи с чем Г. М. Данишевский не считал проблему решенной и вынашивал грандиозные планы. К сожалению, оба дома не сохранились: лечебницу С. В. Слетова снесли при строительстве транспортного тоннеля под площадью Маяковского (ныне Садово-Триумфальная пл.), а ля-минский особняк взорвали при прокладке Калининского проспекта (ныне ул. Новый Арбат). Этот дом отличался не только хорошей архитектурой, но и дворцовыми интерьерами. Институт проработал в ляминском доме около 10 лет.

В 1934 г. институт получил земельный участок по Б. Новинскому переулку на месте бывш. Новинского монастыря. Был создан проект большого институтского комплекса, опубликованный в руководстве «Основы курортологии», но позже значительно урезанный. Несмотря на жесткие условия (переселение жителей сносимых домов, умеренное финансирование и сжатые сроки), основное крыло комплекса было построено, и Институт курортологии, не прерывая работы, перебрался в специально оснащенное и просторное помещение.

Здание это было построено не только по последнему слову архитектуры и техники, но и отличалось богатой отделкой. Все было оригинальным, сделанным на заказ: оконные рамы, двери, панели из ценных пород дерева, мебель, стекла, дверные ручки, шпингалеты, сантехника, светильники и мн. др. Оригинальными были шторы, постельное белье, пижамы, халаты, рабочая одежда для персонала. В институтском оснащении не было ничего от больницы или обычного санатория, что создавало уют, но шло вразрез с начавшейся в стране кампанией за экономию. После очередного переезда дом на Новинском бульваре в военные годы был передан Институту переливания крови. Характерно, что доноры военного времени, сдававшие кровь в ляминском доме и не оформившие тогда соответствующие документы (для льготной пенсии), были убеждены, что сдают кровь в Институте курортологии (в котором был развернут эвакогоспиталь), и до последних лет приходили за справками.

В середине 30-х годов активная деятельность, заметные успехи и рост Центрального института, казалось бы, внушали оптимизм и надежды на дальнейший расцвет, однако вся страна жила в нервном возбуждении ввиду надвигающихся репрессий. Просчеты в политике и экономике, не всем понятные кадровые перестановки, излишнее реформаторство и т.п. — все это не могло не отразиться и на обстановке в курортном деле и курортной науке. Так, например, серьезные разногласия существовали по вопросу о подчиненности институтов курортологии. Настойчиво выдвигались требования подчинить институты местным курортным управлениям, а Центральный научно-курортный совет передать в Наркомздрав, что превратило бы курортологию в 100% прикладную науку, а резолюции Совета отражали бы только мнение чиновников. Наркомздрав СССР принял достаточно объективное решение: Совет остался на базе Центрального института, а приказом № 300 от 02.06.37 Центральный, Пятигорский, Сочинский и Ялтинский (климатологии — ГИМКК) институты были переданы в ведение главка «Союзкурорт». Тогда же в Москве состоялось обсуждение перспективы развития советских курортов и направлений научных работ институтов в третьей пятилетке (основные докладчики — начальник «Союзкурорта» Д. И. Ефимов и проф. Г. М. Данишевский).